Некоммерческое партнёрствоУрал-Евразия

Глава 2. За Веру, Царя и Отечество

- Эй, что с тобой, эмир бухарский? - Хлопнул по плечу Ораза однокашник по Пажескому корпусу Игнатьев. – Ты как будто окаменел, друг.

- Я не эмир бухарский, - покраснев, ответил Ораз. – Я сердар текинский.

- Ах, ну, простите, Ваше высочество! - улыбнулся Игнатьев.

- Ладно, шутник, скажи-ка мне лучше, кто эта красавица? Вон та, что обмахивается веером, черноволосая.

- Ах, ну, как же я сразу не догадался, отчего ты застыл, словно каменное изваяние, - землячку увидел!

- Землячку? С чего ты взял? Прекрати надо мной насмехаться, Алексей, скажи толком, кто это.

- Ты разве, не знаешь? Это же Текинская.

- Текинская? – удивился Ораз. - Почему такая странная фамилия?

- Приёмная дочь Скобелева. Михаил Дмитриевич удочерил её после той кампании, ну, когда ваших потрепали.

- Не может быть! – осенило Ораза. – Ты с ней знаком?

- Что за вопрос, сердар текинский? Я знаком со всеми красавицами Петербурга! - хвастливо усмехнулся Игнатьев.

- Тогда сейчас же представь меня ей.

- Пойдём!

Друзья подошли к девушке.

- Ольга Михайловна, - заговорил Игнатьев. - Рад вас видеть! Вы как всегда ослепительно красивы. Позвольте представить, мой друг Ораз. Как там тебя по батюшке?

- Благодарю за комплимент, Алексей, а с вашим другом мы знакомы, - улыбнулась Ольга. - Здравствуйте, мой господин, - театрально поклонилась девушка Оразу.

- Здравствуй, Айгуль, ты узнала меня? – загорелись глаза юноши.

- Ваша рабыня узнала вас, мой господин, - улыбнулась в ответ Ольга.

Игнатьев, ничего не понимая, в замешательстве смотрел на обоих.

- Алексей, оставьте нас, пожалуйста, - попросила девушка.

***

После бала они гуляли по вечернему Петербургу, наслаждаясь белой ночью, и долго рассказывали друг другу о своей жизни.

- И что же было потом?

- Михаил Дмитриевич передал меня графине Милютиной, дочери военного министра - во время Ахалтекинской кампании графиня была при армии сестрой милосердия. В Петербурге меня крестили и нарекли Ольгой Текинской, Ольгой Михайловной Текинской. Тогда многим выжившим детям в честь Скобелева и той кампании давали такие имена. Графиня Милютина меня и воспитала. Сейчас я учусь в Смольном институте благородных девиц. А ты, Ораз, как ты оказался в Петербурге?

Юноша вкратце рассказал Ольге о своей жизни, начиная с приезда в Россию вместе с отцом, о встрече с императором и императрицей, учёбе в Пажеском корпусе.

- А что ты собираешься делать потом?

- Вернусь на Родину, буду служить на границе.

- Представь себе, и я хочу вернуться в Туркестан.

- Правда? – удивился Ораз. - Чем же ты хочешь заниматься?

- Просвещением, образованием народа, он у нас ещё такой тёмный. В Туркестане сейчас открываются русско-туземные школы, я хочу поехать в Ташкент, закончить учительскую семинарию, потом учить детей чтению и письму. А знаешь, я верю, что по всей стране скоро начнутся перемены, настанет более справедливая жизнь. Ты читал Маркса?

- Нет, кто это?

- О, это великий человек, Ораз. Я верю, настанет день, когда все будут жить согласно его учению.

- Знаешь что, Айгуль, к чёрту этого Маркса с его учением, к чёрту школу и семинарию! Выходи-ка лучше за меня замуж! - Неожиданно сменил тему Ораз. – И поедем в Туркестан вместе!

- Что?! - громко рассмеялась Айгуль. – Что? Чтобы я стала мусульманской женой? Ходила в парандже?!

- Ты плохо знаешь наши обычаи, - обиженно покачал головой Ораз. - Неужели ты совсем не помнишь то время, что провела в нашей юрте? Наши женщины не закрывают лица, таков обычай. Женщина у нас даже может стать военным вождём. Как амазонка.

- Правда? - удивилась Ольга. – И много ли среди ваших женщин было таких амазонок?

- Гульджамал, вдова Нурберды-хана была сердаром.

- Кто кроме неё?

В ответ Ораз лишь помялся и ничего не ответил.

- Нет, дорогой сердар, - покачала головой Ольга. – Из меня выйдет очень плохая жена. Возвращайся в свой Ахал, там ты найдёшь себе хорошую мусульманскую жену.

***

После окончания Пажеского корпуса в звании корнета Ораз вернулся на Родину. Он женился на нелюбимой девушке, через несколько лет службы был назначен командиром Туркменского конно-иррегулярного дивизиона, выполнявшего функции пограничной службы. Дни тянулись уныло и медленно, жизнь была так не похожа на время, проведённое в блистательном Петербурге. Его единственной радостью был только что родившийся сын Муса.

В один из таких серых будничных дней 1897 года корнет сидел, скрестив ноги на топчане, затягивался чилимом и наблюдал, как его собратья лихо исполняли джигитовку.

- Хороши джигиты! – вывел его из полузабытья чей-то голос. Ораз быстро спрыгнул с топчана и поправил форму. Перед ним стоял невзрачный офицер маленького роста азиатской наружности на вид лет тридцати.

- Простите, господин капитан, не заметил.

- Ничего страшного, не стоит так суетиться. Корнет Ораз-хан, если не ошибаюсь? – спросил офицер.

- Так точно. С кем имею честь?

- Капитан Корнилов, - представился офицер, протягивая руку.

- Рад познакомиться. Чилим не желаете? – предложил Ораз-хан.

- Не откажусь, - согласился Корнилов и присел на топчан.

- А что, корнет, много нынче контрабандистов? – Затянувшись чилимом, спросил капитан.

- Хватает, господин капитан.

- Что везут?

- Туда оружие и патроны, оттуда чай, шёлк, ковры, опиум, ловим по возможности.

- Свои люди на той стороне есть?

- А как же, господин капитан!

- Знаете, корнет, меня интересует афганская крепость Дейдади. Какие имеются о ней сведения?

- Крепость построена англичанами, запирает вход в ущелье, прикрывает Кабул. Говорят, там военные склады, - ответил Ораз-хан.

- На ваш взгляд, это «кала» обычная азиатская крепость или всё же крепость европейского типа?

- Не могу знать, я не специалист в этих делах.

- А есть ли возможность узнать о крепости поподробнее? – не отставал капитан.

- Чтобы узнать поподробнее, - улыбнулся Ораз-хан, - нужно самому туда отправиться и увидеть всё своими глазами.

- Вот это как я раз и собираюсь сделать. Вы мне поможете в этом, корнет?

- Переходить границу лучше в районе Термеза, это очень далеко отсюда, и это не мой участок, господин капитан. Да и потом, это смертельный риск.

- Послушай, Ораз, давай-ка без церемоний, на «ты», называй меня просто Лавр, договорились? – выпустив клубы дыма, неожиданно сказал Корнилов.

- Хорошо, - улыбнулся Ораз-хан. – На «ты», так на «ты».

- Я не дурак, чтобы идти туда без проводников. Я знаю, чей ты сын. Я знаю, что на той стороне тоже живут текинцы, и они уважают тебя как сына сердара. Я хочу, чтобы ты помог мне переправиться на ту сторону, мне нужно добраться до крепости и сделать снимки Дейдади.

Ораз-хан с некоторой долей восхищения посмотрел на капитана. Этот русский азиат, определённо начинал ему нравиться. "А почему бы и нет?- подумал он про себя. - Сколько можно торчать, ничего не делая, я ведь всё-таки воин. К тому же, у капитана такая внешность, что от туркмена не отличишь…"

- А ты говоришь по-туркменски? – хитро прищурившись, посмотрел на Корнилова Ораз-хан.

-  Говорю, - улыбнулся Корнилов. – И не только по-туркменски. Проверь, прямо сейчас.

Поговорив с Корниловым полчаса на своём родном языке, Ораз-хан уже не задумывался о том, чтобы идти с капитаном в Афганистан. Прошло совсем немного времени, а он уже был так очарован своим новым знакомым, что готов был идти с ним хоть на край света. 

- Хорошо, Лавр, я сам пойду с тобой на ту сторону. Но мы ведь не самоубийцы, верно? Нужно составить хороший план.

На фото: Военный разведчик, будущий генерал от инфантерии и один из активных белых генералов Лавр Георгиевич Корнилов (1870-1918)

***

В ночь с 12 на 13 января 1898 года капитан Корнилов в сопровождении корнета Ораз-хана и контрабандиста Шахкули на плоту переправился на афганский берег. Троица высадилась у кишлака Чушка Гузар, пересела на лошадей и двинулась в путь.

- Лучше дождаться рассвета, - предложил Шахкули, когда до Дейдади оставалось совсем немного.

- Остановимся в чайхане? – предложил Корнилов.

- Хорошая мысль, - согласился Ораз-хан.

Разведчики расположились в близлежащей чайхане, выпили по пиале чая и, расслабившись, заснули.

- Кто такие? - разбудил путников чей-то громкий голос.

Открыв глаза, путники увидели перед собой афганского офицера. Вся троица быстро вскочила на ноги и Шахкули слегка поклонившись, ответил:

- Прости нас, о, великий воин, мы не заметили тебя.

Лесть подействовала, и афганец заметно смягчился:

- Я спрашиваю, кто вы такие и что вы здесь делаете в столь ранний час?

- Досточтимый эмир Абдурахман, да продлит его дни Всемогущий Аллах, объявил о наборе конного полка, мы, текинцы, едем предложить свои услуги великому эмиру, - ответил, кланяясь Шахкули.

- И ты текинец? – недоверчиво посмотрел афганец на Корнилова.

- Я мервский текинец из древнего рода тохтамыш, - сверкнув глазами, ответил Корнилов.

- Да, текинцы хорошие воины, - окончательно смягчился афганец. - Что ж, правоверные, желаю вам удостоиться великой чести и быть принятыми на службу великого эмира.

- Это было бы огромным счастьем, благодарим вас! – ответил Корнилов.

- Благодарим вас, о, великий воин!

После инцидента, не желая более искушать судьбу и привлекать к себе лишнее внимание, разведчики оставили чайхану, и вскоре их взору предстали зубчатые стены крепости, неприступно возвышавшейся у выхода из ущелья Гиндукуш на дальних подступах к «жемчужине Британской империи» Индии. На сторожевой вышке никого не было, стражники ушли на молитву.

- Ну вот, сердар, - указал на крепость Шахкули. – Я выполнил своё обещание, крепость перед тобой. Сейчас время молитвы, на сторожевой вышке никого нет. Торопитесь, у нас мало времени.

- Ждите меня здесь, мне нужно подъехать ближе, - неожиданно сказал Корнилов.

- Ты что, это опасно! – воскликнул Ораз-хан.

Но не успел он и глазом моргнуть, как Корнилов, пришпорив коня, уже мчался к крепости. Остановившись в 100 метрах от крепостных ворот, он вытащил из кармана небольшой фотоаппарат и быстро сделал несколько снимков. Потом достал блокнот, что-то нарисовал в нём и молниеносно вернулся к своим спутникам.

- Ну, кажется, всё, - вытер пот со лба Корнилов. - Теперь можно возвращаться обратно.

 ***

В ночь с 16 на 17 января путешественники переправилась через границу в районе Патта-Гиссара.

- Ну что, Ваше благородие, теперь можно говорить по-русски? – сойдя на берег, весело спросил Корнилова Ораз-хан.

- Как хочешь, можно и по-русски, - усмехнулся Корнилов. – Ну что, отдохнём немного?

- Эх, воды бы сейчас напиться да поесть чего-нибудь, кроме лепёшек, устал я, - заметил Ораз-хан.

- И напьёшься, и наешься, и отдохнёшь. А ведь мы вернулись не с пустыми руками, Ораз! - хлопнул себя по карманам Корнилов. – Бесценные сведения! Афганцы бы от злости лопнули, да и англичане. Всё это очень пригодится Отечеству!

- О, это было незабываемое приключение! – согласился Ораз-хан. - Я мервский текинец из рода тохтамыш, а? - рассмеялся Ораз-хан, хлопнув Корнилова по плечу. - Здорово придумано! Как думаешь, Лавр, война с англичанами всё-таки будет или всё обойдётся как в 1885?

- Не знаю, Ораз, не знаю, лучше бы всё обошлось. Но надо быть готовым ко всему. А может, и не с англичанами война, а с немцами.

- С немцами? – удивился Ораз-хан, но не стал спорить. - Вернёшься в Ташкент, Лавр?

- Да, надо подготовить доклад генерал-губернатору.

- Знаешь, я хочу тебе сказать, что как бы ни сложилась жизнь, знай, что среди туркмен ты обрёл настоящих и верных друзей, друзей, которые всегда тебе помогут и выручат из любой беды. Я прав, Шахкули?

- Ты прав, сердар, - согласился Шахкули. - Урус показал себя храбрым джигитом, мы умеем это ценить. Я бы ни за что не решился подъехать к крепости так близко.

- Спасибо вам друзья, спасибо, - растрогался Корнилов. - Но без вашей помощи я бы ничего не сделал. Ну что, в путь? До заставы осталось совсем немного.

На фото: Капитан Л. Корнилов после возвращения с разведывательной съемки афганской крепости Дейдади

***

Жарким августовским утром 1914 года перрон ашхабадского вокзала был до отказа забит провожающими. Оркестр играл «Прощание славянки». На фронты Великой войны отправлялся добровольческий Туркменский конный полк, созданный на средства туркмен-текинцев. Воины были одеты в летние шёлковые халаты, на которых красовалась большая буква Т, на плечах висели карабины, из-за пояса торчали кривые сабли, грозный вид воинов дополняли барашковые папахи белого и чёрного цветов.

- Да хранит тебя Аллах, Ораз-хан Дыкма Сердар-оглы, - напутствовали Ораз-хана длиннобородые старейшины. – Всегда помни о том, что твой отец принёс присягу на верность Ак Падишаху. Не подведи наш народ, будь храбрым и умным командиром нашим джигитам!

Ораз-хан в ответ лишь почтительно кланялся, прижимая руку к сердцу. Выслушав напутствия старейшин, он вернулся к семье.

- Ну что, сынок, - обратился он к Мусе. – Теперь ты старший мужчина, береги мать.

- Отец, ты настоящий воин, я горжусь тобой! – воскликнул Муса.

- Пока ещё рано мной гордиться, сынок, но надеюсь, с помощью Аллаха очень скоро мы докажем свою храбрость всему миру.

Ораз-хан по очереди обнял сына и жену. Полк построился, прозвучал «Боже, Царя храни!», раздалась команда «по вагонам» и эшелоны тронулись в путь.

***

Командир 4-го эскадрона Туркменского конного полка ротмистр Ораз-хан сидел верхом на гнедом ахалтекинце и смотрел вдаль. Туда, где из вражеских окопов торчали островерхие немецкие каски. Здесь, на Западном фронте близ безвестной польской деревушки Дуплице-Дуже ему и его эскадрону предстояло принять свой первый бой. Смолк грохот артиллерии, Ораз-хан обнажил кривую саблю и обратился к эскадрону:

- Джигиты, братья мои, сейчас здесь, на этом месте состоится наше первое сражение с врагом. Враг силён, и для некоторых из нас первый бой станет последним. В Священном Коране сказано: «Когда Аллах пожелает людям зла, то нет возможности отвратить это, нет у них помимо Него заступника!» Обратим же наши помыслы к Всемогущему Аллаху и попросим Его заступничества! Не посрамим вековую славу нашего народа-воина, наших великих предков! Разобьём врага и докажем всему миру нашу доблесть! За Веру, Царя и Отечество! Аллах Акбар!

- Аллах Акбар! – ответили десятки голосов своему командиру.

- Аллах Акбар!

-Аллах Акбар!

Мгновение, и азиатская орда, ощетинившись кривыми саблями, с протяжным воем бешено помчалась в сторону немецких окопов. Застрочили пулемёты, срезая пригнувшихся к конским гривам всадников. Туркмены падали на землю, но эскадрон не дрогнул и, не сбавляя скорости, стремительно приближался к окопам. Ещё мгновение и всадники с воем и гиканьем, врезались в немецкую пехоту.

- О майн Готт, о майн Готт! - Слышались вопли врагов. – Дьяволы, дьяволы, дьяволы! 

В считанные минуты, обращая врагов в беспорядочное бегство, эскадрон разметал немецкую пехоту.

***

Так из сражения к сражению Туркменский конный полк снискал славу непобедимого, став одной из самых боеспособных воинских частей русской императорской армии. В марте 1916 по приказу Николая II  полк был переименован в Текинский конный полк, поскольку в своём большинстве состоял из текинцев Ахала и Мерва. Под новым названием его перебросили с Западного фронта на Юго-Западный фронт, где его ждала ещё большая слава. В мае 1916 полк участвовал в Брусиловском прорыве, наступательной операции Юго-Западного фронта в Галиции и Буковине. Лихая кавалерийская атака текинцев сыграла решающую роль в разгроме 7-й армии генерала Пфланцер-Балтина под Доброноуцом. В ходе сражения текинцами было взято в плен только офицеров около 800 человек. Сам прославленный австрийский генерал, успешно воевавший до этого на других фронтах, едва избежав позорного плена, был смещён «по состоянию здоровья» и имя его с тех пор было предано забвению. За храбрость, проявленную в боях на Юго-Западном фронте, Ораз-хан был награждён Орденом Святого Георгия 3-й степени. После Доброноуца его назначили заместителем командира полка с присвоением звания полковника. Наградами были отмечены и другие воины полка.

- 67 Георгиевских крестов? – оторвался от бумаги император. - 70 орденов Святого Станислава и 70 орденов Святой Анны? Не многовато ли вы просите для одного полка, Алексей Алексеевич? – строго посмотрел на Брусилова Николай II.

- Заслужили, Ваше Императорское Величество, - развёл руками Брусилов. – Текинцы показали на полях сражений чудеса храбрости и героизма.

- Впрочем, я вам верю, Алексей Алексеевич. О Кавказской дивизии говорят то же самое. А знаете, в самом начале войны хивинский хан предлагал мне создать из туркмен 40-тысячную армию.

- Ещё не поздно, Государь, - заметил Брусилов.

- Бросьте, - беспечно махнул рукой Николай. – Раз так воюют инородцы, победа уже не за горами. Готовьтесь к параду в Берлине или в Вене, Алексей Алексеевич, - торжествующе улыбнулся император.

- Боже, как далёк он от действительности! - подумал Брусилов. – Бедная Россия…

На фото: Текинский конный полк на фронтах Первой мировой войны