Некоммерческое партнёрствоУрал-Евразия

Непосредственной угрозы еще нет, но обстановка накаляется, пишет "365info.kz".

Продолжается радикализация молодежи не только в Казахстане, но и во всей Центральной Азии. Во многом тому способствуют бедность, внешняя и внутренняя миграция, неповоротливость государства. А привести это в итоге может к очень неприятным последствиям. Об этом пишет кыргызский политолог Кадыр Маликов, директор центра «Религия, право и политика» на портале «Аналитика».

Противостояние между США и Россией по сирийскому вопросу неуклонно переносится в Центральную Азию

Причем в нашем регионе помимо этих держав присутствуют интересы Китая, Турции, Индии, Ирана и других игроков. Эти силы делятся на противостоящие блоки, что в конечном итоге угрожает безопасности всего региона.

При этом часть экспертов опасается активизации разных террористических групп и создания широкого подполья, направленных на страны Центральной Азии, Китай и Россию. Хотя сам Маликов к такой вероятности отнесся довольно скептически.

— Учитывая разные цели террористических организаций, действующих в Афганистане, тезис о «непосредственной угрозе» можно трактовать по-разному. Даже в случае прихода проталибского правительства к власти в Афганистане, что маловероятно, вряд ли следует ожидать наступления движения «Талибан» на территорию соседних государств ЦА. Талибы сконцентрированы на внутренних афганских проблемах, контроля и удержания власти в провинциях традиционного ареала расселения пуштунских племен, — считает он.

Тем не менее «Талибан» оказывали поддержку джихадистским группировкам, ориентированных на страны Центральной Азии. Таким, как ИДУ (Исламское движение Узбекистана — группировка, созданная эмигрировавшими джихадистами из Узбекистана и обосновавшимися в Афганистане), Джамаат Ансаруллах (экстремистская группировка, запрещена в Таджикистане). Их основная цель — свержение правящих светских режимов в Центральной Азии. Кроме того, основная часть джихадистов в 2014 г. принесла клятву верности и признания ИГИЛ. 

Особое внимание эксперт обратил на то, что боевики из этих группировок — граждане государств Центральной Азии. И сейчас они готовы вернуться, но не в качестве добропорядочных обывателей, а с оружием в руках.

Уязвимой точкой остается Ферганская долина, где соприкасаются Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан.

Еще со времен СССР здесь имеется целый клубок противоречий — от доступа к поливной и питьевой воде до межэтнических проблем.

— Именно Ферганская долина исторически является своего рода традиционным центром религиозной активности в ЦА. Ферганская долина — самый напряженный район Центральной Азии. Все крупные конфликты в недавней истории региона произошли именно здесь, — утверждает Маликов.

Во всех трех странах мусульманское население в абсолютном большинстве, при этом и Кыргызстан, и Таджикистан граничат с Китаем. Хотя автор отмечает, что во всех этих странах (равно как и в Казахстане, и Туркменистане) ислам «больше представлен на уровне идентичности и традиций и меньше в виде религиозных практик». Согласно опросам общественного мнения, только десятая часть мусульман регулярно читает намаз. Социологические исследования показали, что 2% мусульман в Казахстане допускают, что нападения на граждан в целях защиты ислама могут быть оправданы, в Кыргызстане таковых 10%, а в Афганистане — 39%. Другой показатель: чтобы шариат стал официальным законом в государстве, хотят 10% мусульман в Казахстане, 35% — в Кыргызстане и 99% — в Афганистане.

Свято место пусто не бывает

Набирающую темп радикализацию в этих странах эксперт предлагает рассматривать по основным временным этапам:

1. Миграция русскоязычного населения. Отток русскоязычного населения в связи с началом распада СССР (с 1989 г.), последовавшей в Таджикистане гражданской войной (1992-1997 гг.) и двух революций в Кыргызстане (2005 и 2010 гг.) привел к тому, что более 85% населения этих стран в основном представлено гражданами, исповедующими ислам. Кроме того, внутренняя миграция в Казахстане, Кыргызстане и Таджикистане сильно повлияла на изменение городской культуры в сторону сельской, где сильнее религиозные установки.

2. Приобретение суверенитета сопровождалось возрождением национальной идентичности, культуры, возвращением к религиозным ценностям после 70 лет атеизма. С процессом поиска национальной идентичности одновременно начался параллельный процесс реисламизации, который проходил вне государственного регулирования и контроля.

3. Демократизация и предоставление полной свободы религии после распада СССР привели к активизации в Казахстане, Кыргызстане и в меньшей мере в Таджикистане миссионеров исламских организаций из Саудовской Аравии, Турции, Пакистана и Кувейта. Открылись различные центры, строятся мечети и медресе. В общем, налицо экспорт в регион религиозных взглядов из Саудовской Аравии, Египта, Сирии, Кувейта, Пакистана и Турции.

4. Идеологический вакуум после распада идеологии коммунизма СССР стал быстро заполняться религией. Молодежь выезжает на учебу в мусульманские страны и обратно привозит идеи нетрадиционного ислама. Как результат, мусульманские общины представлены разнообразными религиозными идейными течениями, джамаатами (группами), противостоящими или конкурирующими друг с другом. Эти группы в большинстве своем управляются из-за рубежа.

— В итоге мусульманские общины сейчас переживают не только конфликт поколений, но и рост религиозной нетерпимости и радикализации в отношении к другим группам, а также к государственной политике и светским институтам власти, — подчеркивает Маликов.

Частично это может проявляться даже в быту — навешивают друг на друга ярлыки «салафит», «суфий», «таблигавец» и тому подобное.

5. Две войны в Чечне и расползание террористического подполья на Северном Кавказе (Дагестан, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкессия). Распространение в западном Казахстане такфирито-джихадистких идей салафизма с Северного Кавказа.

6. Активизация в Ферганской долине и вылазки с территории Афганистана террористического движения Исламского Движения Узбекистан в 1998 и 2000 годах на территорию соседних Кыргызстана и Таджикистана, андижанские события 2005 года с участием движения «Акромия».

7. С 2000 годов усилилась внешняя трудовая миграция из Таджикистана, Кыргызстана и Узбекистана в Россию.

— Образование больших диаспор влияет на вопросы безопасности и внутреннюю социально-культурную сферу российских городов, — утверждает Маликов.

Мигранты находятся вне пределов своей культуры и гарантию сохранения идентичности видят в исламе. Поэтому главные места встреч мигрантов — это мечети. Когда приезжают мигранты, падает уровень жизни у всех — исследование

8. Гражданская война в Сирии в 2011 г. и появление ИГИЛ в 2014 г. стали основой для пропаганды джихада и выезда молодых граждан Центральной Азии в Сирию. При этом традиционный ислам переживает нехватку профессиональных кадров и пока не может ничего противопоставить тенденции радикализации верующих.

Процесс исламизации становится необратимым

Как утверждает автор, с 2011 г. в регионе идет заметная исламизация всех сторон жизни обществ — особенно в молодежной среде. Хотя, судя по приведенным выше им же результатам социологических исследований, цифры пока не критичны. Тем не менее, даже казалось бы жалких два процента агрессивно настроенных могут в итоге организовать для сограждан нешуточные проблемы. Плюс к этому угрозы глобального терроризма. Тогда становится понятно, что государства вынуждены контролировать процессы в религиозной сфере.

— Однако правительства столкнулись со сложностью определения границ светскости и места религии в обществе и государстве, — считает Маликов.

Например, в национальных конституциях стран ЦА не раскрывается модель светскости, государственно-конфессиональных отношений и правила «игры».

— Во всех Конституциях государства являются унитарными, светскими, демократическими, правовыми, социальными и т. д. При этом в большинстве стран постсоветского пространства за основу светскости (как советское наследие) взята  французская модель, которая предполагает тотальное отделение государства от религии. Между тем процесс исламизации все больше заявляет о себе и по сути является необратимым, — пишет эксперт.

Маликов подчеркнул, что большинство населения Казахстана, Кыргызстана и Таджикистана — мусульмане, а сами государства ведут политику поддержки традиционного ислама в противовес «импортированным» религиозным течениям извне.

Тем не менее, радикализация в регионе растет, утверждает эксперт. Об этом говорят следующие факты:

• Увеличилось число религиозных объектов (мечетей, центров), разных исламских джамаатов (групп).

— Динамика роста религиозности с учетом низкого уровня образования, роста безработицы и наличия социальных проблем тесно связана с динамикой радикализации за счет вербовки среди протестной части молодежи, — уточнил он.

• В зоны боевых действий в Сирию и Афганистан выезжают молодые граждане из Центральной Азии. На конец 2016 года число боевиков из региона составляло примерно от 3 до 4,5 тыс. человек.
• Внутри стран центральноазиатского региона наблюдается процесс сращивания криминальных и террористических групп. Растет число осужденных за экстремизм и терроризм, распространяется радикализация среди заключенных.

Ищут справедливости, а находят джихад

Сейчас молодежь вступает в ИГИЛ в основном по идеологическим причинам, напомнил эксперт. Ранее высказывалось мнение, что едут воевать в основном выходцы из неблагополучных семей, чтобы заработать на войне. Но например, исследование в Кыргызстане показало совершенно другую картину: из 350 выехавших в Сирию 295 человек были из средних семей или даже бизнес-среды.

— Есть даже те, кто продавал бизнес, дома, машины и вывозил деньги в Сирию для помощи в покупке оружия на нужды радикальных группировок, — сказал Маликов.

Эксперт считает, что основная причина радикализации — глубокий кризис в сознании определенных «групп риска» среди молодежи. Для молодежи важна социальная справедливость, а ее отсутствие вызывает большое недовольство.

— Отсутствие социальных лифтов, перспективы самореализации, возможности найти работу приводят к протестной позиции ко всей системе, — считает он.

В числе причин радикализации эксперт назвал еще кризис либеральных и демократических реформ в Центральной Азии и разочарование в них населения. Западные либеральные ценности теряют свою значимость. Идеологический вакуум заполняется религиозными ценностями, в том числе и от радикалов. Молодежь ищет духовные идеологические ориентиры. Притягательность идей радикалов в том, что они отвечают запросам о построении справедливого общества и государства, как их понимают джихадисты.

Традиционное духовенство за радикалами не успевает

Другими факторами радикализации могут выступать самые разные феномены и процессы. Узловой — низкий уровень образования (в том числе и религиозного).

Исследование проводили и среди задержанных боевиков. Выяснилось, что никто из боевиков не учился в медресе (религиозном учреждении). Ни у кого не было даже базовых знаний об исламе, всю информацию они получили из джихадистской литературы и контента в интернете.

Давно известно, что международный терроризм вербует молодежь через социальные сети. Например, в структуре ИГИЛ успешно функционирует созданное медийное специальное подразделение «Аль-Фуркан».

— Оно эффективно использует все инструменты всемирной паутины: публикует свои идеи и призывы; размещает сцены истребления колонн военной техники правительственных войск, нападения на семьи военных и казни гражданского населения, — сказал Маликов.

Так что, используя современные технологии и методы пропаганды, джихадистские группы вышли на новый уровень. Традиционное же духовенство некоторых стран Центральной Азии противостоять этому не может

— Также проблема кадров в духовной сфере не позволяет давать ответы на современные политические вопросы, традиционное духовенство ограничено исключительно исполнением обрядов. Его представители не могут отвечать на вопросы, связанные с политикой, джихадом, в этих областях они некомпетентны, — считает эксперт.

Полыхнуть может где угодно

Маликов подчеркнул, что с перспективой постоянного притока в ряды радикалов новых рекрутов в целом в странах Центральной Азии сложилась опасная ситуация. Хотя прочность власти на какое-то время может обеспечить стабильность внутри государства.

Здесь в числе лидеров эксперт называет Узбекистан и Казахстан и в меньшей мере Туркменистан.

— Хотя дестабилизация в одной из этих стран по политическим, социальным, экономическим, этническим или религиозным причинам может привести к инфильтрации извне разных экстремистских групп или активизации спящих ячеек, — предупредил он.

Одновременно сохраняется угроза возвращения из зон конфликтов радикально настроенных граждан.

— На безопасность региона будут продолжать влиять события в Сирии и Афганистане, а также прочность отношений в борьбе с экстремизмом и терроризмом между США и Россией, — резюмировал он.

Источник