Некоммерческое партнёрствоУрал-Евразия

В связи с утратой доверия к отечественным банкам казахстанские вкладчики все чаще обращаются к услугам финансовых организаций с иностранным участием –как правило, речь идет о филиалах российских банков.

Правда, отток депозитов пока незначительный: портал 365Info.kz приводит цифры, согласно которым в 2016-2017-х годах доля вкладов в Казахстане, находящихся в банках с иностранным участием, выросла с 9% до 10,9%. Однако профессионалы финансового сектора, в частности, председатель правления «Народного банка» Умут Шаяхметова прогнозирует, что по мере того, как неэффективные и нетехнологичные казахстанские банки уйдут с рынка, а республика вступит в ВТО, в Казахстан придут новые иностранные игроки финансовой сферы.

Такими прогнозами Умут Шаяхметова поделилась на прошедшем недавно в Алматы CFO Summit Kazakhstan – 2018. В презентации руководителя крупнейшего в Казахстане банка было показано видение ключевых проблем финансовой отрасли. И этот взгляд «изнутри», безусловно, представляет немалый интерес.

Государство мешает банкам работать?

Первыми в этом ряду госпожа Шаяхметова назвала рост зависимости финансового сектора от средств государства и госкомпаний и снижение роли финансового сектора (банков и фондового рынка) в финансировании экономики.

Красноречивая цифра, приведенная в презентации главы «Народного банка»: доля кредитов банков к ВВП в Казахстане составляет 22%, тогда как, скажем, в России – 48%. В странах с развитой экономикой объемы кредитования почти вдвое превышают размер ВВП – в Германии 182%, в Канаде –195%. Это объясняется как низким спросом на кредиты со стороны юрлиц – при этом наблюдается существенный рост в секторе потребительского кредитования в прошлом году он составил +15% - так и тем, что председатель «Народного банка» обозначила структурными проблемами казахстанской экономики и негативным влиянием государства на рыночные отношения в финансовом секторе.

Расшифровывая понятие «структурных проблем экономики», Шаяхметова указала на то, что в казахстанских банках в основном кредитуется малый и средний бизнес, однако его доля в экономике очень низкая. В то время как госкомпании, занимающие очень большую долю в экономике, получают финансирование либо от государства и квазигосударственных организаций (ЕНПФ, «Байтерек»), либо, благодаря своим высоким рейтингам, за рубежом. Что касается еще одной значительной группы участников экономик – частных недропользователей и экспортеров сырья - то они традиционно финансируются за рубежом или им помогает государство.

Таким образом,

казахстанские банки просто-напросто остаются без клиентов, им не на чем зарабатывать: основной вид их услуг, кредитование, по сути не востребован.

Говоря о «негативном влиянии государства на рыночные отношения в финансовом секторе», председатель правления «Народного банка» отметила такую практику, как выдачу государством кредитов по ставкам значительно ниже рыночных. Государственные средства, по мнению госпожи Шаяхметовой, распределяются на нерыночной основе, а пенсионные и бюджетные деньги направляются на государственные бизнес-проекты, которые в нормальных рыночных условиях не смогли бы найти финансирование. Наконец, Нацбанк начал финансировать отдельные банки по ставкам, значительно ниже рыночных.

Великий перелом?

Впрочем, казахстанский банкир все-таки считает, что 2017 год стал переломным для отечественной финансовой системы. Повышению финансовой устойчивости банковского сектора способствовала поддержка системообразующего Казкоммерцбанка и меры по повышению финансовой устойчивости крупных банков. Общая сумма госпомощи, как известно, составила 3,05 трлн тенге.

В числе плюсов программы Шаяхметова назвала то, что вывод проблемных кредитов из Казкоммерцбанка и докапитализация крупных банков привели к коренному оздоровлению банковской системы. Таким образом, по словам руководителя «Народного банка», «все самые серьезные проблемы в банковской системе уже решены, и если еще что-то произойдет, то это не окажет значительного влияния на всю банковскую систему».

Однако топ-менеджер крупнейшего казахстанского банка не отрицает, что остались вопросы. Во-первых, отчетность банков, получивших помощь, не отражает фактического уровня проблемных кредитов. Во-вторых, не утратил актуальности конфликт интересов между надзором и участием регулятора в управлении банком.

Выживут наиболее технологичные и эффективные

Привела Умут Шаяхметова и «расшифровку» оказанной в прошлом году банкам госпомощи. Казкоммерцбанк получил 2,4 трлн тенге на погашение проблемных кредитов (2,1 трлн из госбюджета, 0,3 трлн из Нацбанка). Цеснабанк, Банк ЦентрКредит, АТФБанк, Евразийский банк и Bank RBK 650 млрд из Нацбанка на условиях субординированного долга сроком на 15 лет под льготные процентные ставки

Из общей суммы госпомощи (3,05 трлн тенге) 1,1 трлн тенге было профинансировано из Нацфонда (то есть через госбюджет), 1 трлн тенге – за счет выпуска облигаций Минфина (тоже через бюджет), и 950 млрд тенге – за счет эмиссии Нацбанка.

Однако решить проблемы финансового сектора поможет не госпомощь – это очевидно – а структурные реформы, которые увеличат долю МСБ и снизят долю госкомпаний и государственных институтов развития, а также устранят любые искажения рыночных отношений в финансовом секторе, прежде всего со стороны государства.

Это позволит преодолеть крайне низкую роль финансовой системы в финансировании экономики. В качестве ориентира председатель «Народного банка» привела следующие показатели: рост кредитного портфеля банковской системы в здоровой экономике должен как минимум в два раза превышать рост номинального ВВП, тогда как в 2017 году номинальный рост ВВП составил около 11%, а банковские кредиты экономике снизились на 1% (без учета кредита БТА банку).

Еще один момент, отмеченный Шаяхметовой, это необходимость технологической модернизации, цифровизации банков. Она констатировала, что у казахстанских банков снижается процентная маржа и растут операционные расходы. Следствием этого, скорее всего, станет сокращение количества банков в Казахстане. Выживут только наиболее технологичные и эффективные, уверена банкир.

Наконец, с вступлением Казахстана в ВТО ожидается приход на казахстанский финансовый рынок новых иностранных игроков, что усилит конкуренцию в секторе, прогнозирует председатель правления «Народного банка».

От конкуренции выигрывают потребители

Прокомментировать тезисы, прозвучавшие в выступлении топ-менеджера крупнейшего в Казахстане банка, а в особенности ее тезис о том, что иностранные банки могут потеснить на казахстанском финансовом рынке отечественных игроков мы попросили директора Центра прикладных исследований «Талап» Рахима Ошакбаева:

- Рахим Сакенович, как вы считаете, смогут ли казахстанские банки конкурировать с иностранными? Не представляет ли экспансия (предполагаемая) иностранными финансовыми организациями, в том числе российскими, казахстанского финансового рынка серьезный вызов для нашего экономического суверенитета? Нужно ли противостоять этому явлению?

- Смотрите, задача регулятора состоит в том, чтобы по умолчанию обеспечивать в финансовом секторе условия для справедливой конкуренции. Соответственно, если иностранным банкам создается некий преференциальный режим, если они имеют какую-то поддержку, то, безусловно, ее нужно нивелировать для того, чтобы обеспечить справедливую конкуренцию.

В любом случае, большая конкуренция приводит к тому, что в конечном итоге выигрывают потребители. Они получают более качественные финансовые продукты за меньшую цену.

На мой взгляд, нам важно стимулировать конкуренцию, и я лично как потребитель не против того, чтобы на казахстанский рынок заходили большие финансовые компании. Но, безусловно, дьявол в деталях – надо регламентировать условия их вхождения. Однако сейчас мы наоборот наблюдаем отток крупных международных банковских холдингов из Казахстана.

- Судя по презентации, проведенной председателем правления «Народного банка» Умут Шаяхметовой на CFO Summit Kazakhstan, одним из ключевых сдерживающих факторов развития финансового сектора является негативное влияние государства на рыночные отношения в финансовом секторе. Иными словами, госкомпании занимают большую долю экономики, однако кредитуются не в банках, а получают финансирование от государства и квазигосударственных организаций (ЕНПФ,«Байтерек»), недропользователи и экспортеры сырья кредитуются за рубежом. Согласны ли Вы с такой постановкой вопроса и что можно сделать не только на практическом, но и на институциональном, законодательном уровне, для того чтобы преодолеть крайне низкую роль банков второго уровня в финансировании экономики?

- На мой взгляд, ключевой проблемой казахстанского финансового сектора является отсутствие логической координации между денежно-кредитной политикой и бюджетно-налоговой. Сегодня мы наблюдаем низкие, вернее, даже отрицательные темпы роста кредитования (кредитование юридических лиц в 2017 году упало на –5,8% или –504,2 млрд тенге, в то время как довольно значительно выросло кредитование физических лиц+501,2 млрд тенге или на 12,4%), в силу того, что Нацбанк РК почему-то решил, что он занимается инфляционным таргетированием и держит высокую базовую ставку, стерилизуя избыточную ликвидность через инструмент краткосрочных нот. Объем последних постоянно растет – по сути, это ликвидность, которую Нацбанк забирает с финансового рынка посредством инструмента высокой базовой ставки.

Это приводит к тому, что банкам становится невыгодно кредитовать бизнес и, следовательно, нести риски. Им куда проще отдать ликвидность без каких-либо рисков, под высокий процент – сегодня базовая ставка Нацбанка составляет 9,5% (плюс-минус один процент) – регулятору.

При этом падает кредитование. Правительство реагирует на эти процессы, расширяя бюджетные программы по поддержке различных сфер экономики, например, в виде субсидирования ставки вознаграждения по кредитам, помогая предпринимателям в рамках различных госпрограмм – «Дорожной карты бизнеса - 2020», госпрограммы развития АПК и т.д. По сути, государство сегодня выделяет огромное количество субсидий. Даже если эти инструменты поддержки не называются субсидиями, они таковыми являются. Напомню, что по правилам международной торговли, действующим в рамках ВТО, есть понятие специфических субсидий, под которыми подразумевается любая прямая или косвенная поддержка со стороны государства.

В итоге, поскольку она канализируется через квазигоссектор посредством как инфраструктурных программ, так и программ поддержки бизнеса, квазигоссектор и нацкомпании являются ключевым поставщиком денег в экономику, в том числе избыточной ликвидности, которую они размещают в банках второго уровня под проценты. Соответственно, банки «паркуют» ее в ноты Национального Банка РК.

Получается замкнутый круг: кредитование экономики сокращается, но внутри упомянутых структур циркулирует масса денег: из бюджета и квазигоссектор, затем в банки второго уровня, наконец, их абсорбирует Нацбанк. Потом все повторяется снова.

Боязнь девальвации как приговор экономике

- МСБ в этой схеме принадлежит крайне незначительная доля, как на то указывает Умут Шаяхметова?

- Да, эта ликвидность не поступает в значительных объемах в МСБ, только посредством определенных субсидий. По-хорошему, этот «порочный круг» должен разорвать Национальный Банк, зафиксировав курс тенге, поскольку главной причиной, почему он стерилизует избыточную ликвидность, является то, что она давит на курс национальной валюты. То есть, если эти 4 трлн тенге – таковы объемы изъятой на конец февраля 2018 года Нацбанком ликвидности – банки начнут размещать на валютном рынке, то это разгонит курс тенге и дестабилизирует социально-экономическую ситуацию в стране.

Возможно, я ошибаюсь, но я не вижу благоприятного исхода из сложившейся ситуации, поскольку, даже если сегодня в Казахстане наблюдаются достаточно низкие девальвационные ожидания, их очень быстро разогнать – буквально за пару-тройку недель. Для этого достаточно как внешних шоков – падения цен на нефть, падения рубля, так и информационных сливов, к примеру, если Баян Есентаева или Айжан Байзакова напишет в Instagram о том, что им приснился сон, в котором курс тенге упал до четырехсот.

Повторюсь: корень проблемы, на мой взгляд, заключается в несовершенстве действующей монетарной политики, которую проводит Нацбанк.

- Следовательно, Нацбанк должен ее пересмотреть?

- Мы полагаем, что да. Однако сразу оговорюсь, что это маргинальная точка зрения. Центр прикладных исследований «Талап» - единственный, кто ее озвучивает. Мы считаем, что у нас нет никакого свободно плавающего обменного курса, поскольку избыточная тенговая ликвидность изымается Нацбанком. Плюс есть небиржервые операции, плюс адмресурс.

- А к вам не прислушиваются потому, что опасаются девальвации?

- Мы-то и подчеркиваем, что перед тем, как менять монетарную политику Нацбанка, сначала надо купировать девальвационные ожидания, надо отказаться от свободно плавающего курса и вернуться к фиксированному. Весь экономический рост Казахстана, все его процветание «случились» при фиксированном курсе тенге. Да, у нас накапливались дисбалансы, и это приводило к одномоментным девальвациям. Давайте с этим работать.

Но сегодняшние «правила игры» создают крайнюю неопределенность. Как экономист я понимаю, что когда на фоне того, что у нас не растет валютная выручка и запасы валюты, тенговая масса, тем не менее, печатается с неимоверной скоростью, ослабление тенге – это только вопрос времени.

Государство дает четкие сигналы, что оно будет спасать любой банк

- Какая роль при этом положении вещей собственно принадлежит банкам второго уровня?

- Банковский сектор сегодня и во все времена – это самая субсидируемая отрасль в Казахстане. Их поддерживают даже больше, чем сельское хозяйство. Это свидетельствует о дисфункции банковской системы.

Проблема заключается, в первую очередь, в надзоре. Ведь многие сегодняшние экономические проблемы заключаются в том, что в свое время не осуществлялся должный надзор за банковской системой – вовремя не выявлялись некачественные кредиты, факты займа аффилированным лицам, хищения средств – то, о чем глава государства сказал на недавнем расширенном заседании правительства. Мы сейчас все это «расхлебываем» – государство вынуждено брать решение всех этих проблем на себя, в том числе за наш, налогоплательщиков, счет. Боюсь, что последствием всех предпринимаемых для поддержки банков второго уровня мер станет отложенная инфляция и девальвация.

- В связи с этим наверняка встает вопрос уровня доверия населения к банкам. Как бы вы его оценили?

- Государство дает четкие сигналы, что оно будет спасать любой банк.

- Но ведь на последнем расширенном заседании правительства президент дал поручение банкротить неустойчивые финансовые организации…

- Президент много раз говорил, что нужно банкротить, нельзя этого бояться. Однако банковской лобби по-прежнему очень эффективно, и банки в любом случае получают свою «спасительную порцию». Подозреваю, что проблемы банковской системы не решены и сегодня. Как отметила Умут Шаяхметова на CFO Summit Kazakhstan, подтвердив тем самым существующую на финансовом рынке гипотезу, текущая финансовая отчетность банков до сих пор не отражает фактический уровень проблемных кредитов.

Для того чтобы решить эту проблему, Нацбанку необходимо очень жестко выполнять свои надзорные функции. Он должен выявлять проблемные кредиты и списывать их: если банки не соответствуют пруденциальным нормативам, они должны уйти с рынка. Пока есть ресурсы, нужно сделать хорошее управляемое вскрытие всех проблем и списание их с последующим банкротством финансовых организаций. И начать рост уже с очищенной банковской системы. В настоящий момент решение проблемы, по сути, отложено на потом.

- Вероятно, проблема заключается в том, что регулятор недостаточно автономен, недостаточно независим и испытывает давление со стороны банковского лобби?

- У регулятора есть все полномочия. И президент об этом неоднократно говорил. В последний раз, если помните, он сказал Данияру Акишеву, что он давно должен был заняться очищением банковского сектора. Нацбанк, на мой взгляд, занимается прокрастинацией. Его председатель все время говорит, что ему не хватает законодательных полномочий. Говорит он это уже два с половиной года – все время, пока он находится в кресле главы Нацбанка.

Они признают, что реальный уровень проблемных кредитов выше, чем это показывают банки, но, дескать, у них нет функций это выявить. Как это нет функций? Нацбанк – это регулятор, он имеет право внести в правительство предложение по созданию регулятивной базы. Все это давно можно было сделать. Не знаю, по какой причине это происходит, не берусь рассуждать о том, находится ли Нацбанк под давлением лоббистов и т.д. Все, что я знаю: у Нацбанка есть функционал – качественный надзор за банковской системой, который он в настоящий момент не осуществляет.

- Когда речь идет о банкротстве банков, главный аргумент против – это недопущение потери вкладчиками своих депозитов, а, следовательно, социальной напряженности, протестов.

- Это очень хорошее рассуждение. Давайте рассуждать логически: нам важно не допустить социальной дестабилизации. Какая категория клиентов банка самая уязвимая? В первую очередь, рядовые вкладчики, физические лица. У нас есть Фонд гарантирования депозитов. Даже если взять радикальный сценарий банкротства всех казахстанский банков – тем не менее, средств Фонда хватило бы на то, чтобы возместить все вклады физических лиц, чтобы никто из них не потерял свои средства. И это было бы гораздо дешевле, нежели спасать неспасаемую банковскую систему.

О качестве цифровизации нужно судить по прибыли и убыткам банков

- Умут Шаяхметова на CFO Summit Kazakhstan отметила, что у банков снижается процентная маржа и растут операционные расходы. Следствием этих процессов станет снижение количества банков - выживут только наиболее технологичные и эффективные. Как вы считаете, насколько технологичны казахстанские банки? Насколько их цифровая оснащенность соответствуют тенденциям четвертой промышленной революции?

- Мне сложно оценивать степень технологичности отечественных банков, но есть факты. Любая цифровизация, инновации, любое качество менеджмента и бизнес-модели должно отражаться, прежде всего, в балансе банка, в его прибыльности. Банкиры могут что угодно городить о каком-нибудь блокчейне, следуя достаточно сомнительной моде, но если у них недопровизована значительная часть активов, это означает, что условный блокчейн их не спасет.

Таким образом, о качестве цифровизации бизнес-процессов нужно судить по прибылям и убыткам банка и качеству его активов. Если оно плохое, сколько бы они не пиарились, это не работает, это неэффективно.

- Насколько интенсивным будет процесс ухода неэффективных финансовых организаций с рынка (который прогнозирует Шаяхметова) с учетом того, что зачастую они поддерживаются государством?

- Мой личный прогноз с учетом того, что государство постоянно поддерживает банки – этого не будет, никто не уйдет. Государство раз за разом будет спасать БВУ. Это связано, в первую очередь, с тем, что государство имеет большую нефтяную ренту. Второе, Нацбанк открыл новый, совершенно "потрясающий", в кавычках, разумеется, механизм поддержки банков – просто печатать деньги. Он просто покупает облигации банков второго уровня под 4% годовых. По сути, это эмиссия – таким образом Нацбанк может напечатать сколько угодно денег.

Жанар Тулиндинова

Информационно-аналитическая деятельность «Российско-Казахстанского экспертного IQ-клуба» осуществляется с использованием гранта Президента Российской Федерации на развитие гражданского общества, предоставленного Фондом президентских грантов.